Про время то что вам могу сказать? Девяностые были полной жопой. Смотрял я на днях видео Паши Грнёва. Ну он дитё, это понятно. Рассказывает про приставку свою, про то, как в девяностые годы ему было классно и интересно. А см думаю про своё, про кровь, про голод, про всю эту беспросветную нищету вокруг, а главное, про страх. Этот страх каждый день. Ты просыпался и не знал, что за говно придётся месить сегодня, чтобы вечером были деньги на бухло, шмаль и мамке на гречку с пироженкой. Ты не думай, я не оправдываюсь. Просто реально страшно было. Меня один раз хотел шахтёр ограбить. Шёл по парку накуренный, ловил сказку. Тут подходит мужичок с ножом, говорит, давай деньги. А я смотрю на него и понимаю, что это уже полный сюр. Мужичок сам боится этой ситуации сильнее, чем я. А в глазах голод, отчаянный, животный. И зависть. И вот этот самый страх.

У меня в тот день не было денег на кармане. Я честно сказал мужику, хочешь, - режь. Но я тебя с собой заберу. Ты никому кровь не пускал ещё. Я пускал, мне похуй. Я уже порченый. Сломанный. А ты сломаешься вот-вот. Тебе оно правда так надо?

Мужик убрал нож и молча ушёл. А я тогда понял, что Россию я ненавижу. Здесь человек в любой момент может быть вынужден взяться за оружие и стать зверюгой. И даже не ради роскоши. Просто для того, чтобы выжить.

У нс только кладбища с каждым годом всё больше и больше становятся. Как среди этого человеком оставаться? В душе не ебу. Я и не был им никогда, наверное. Всё по запаху, всё на рефлексах.

Дети не видят говна. Их не наебали в своё время, как нас. Вспомнил я тут, как принимал пионерскую присягу. Как комсомолка Рита повязывала мне на груди красный галстук у монумента героям Великой Отечественной. Как, спустя пару лет, я ебал Риту раком в пионерском лагере "Мечта". Ебал и был счастлив, и всё в моей жизни было красиво и правильно. И пойду я учиться на строителя, и уеду в Москву строить дома для будущих строителей коммунизма. И будут в этих домах такие же счастливые Лёхи и Сани ебть раком своих Тань и Маш.

Хуй бы там. Впереди только нищета, кровь и страх. Кошмары по ночам, запах мёртвой плоти, чужие крики. И забыться не получится никогда. Только принять и жить с этим говном дальше. Смело, без попыток себе наврать и обелить.

У Риты дети от первого брака, с работой напряги, сын каждый год с ангинами мается. А ты ломаешь людям ноги и закапываешь трупы. И нет больше веры в то, что завтра ты проснёшься и будешь делать всё правильно, будешь строить дома для будущих комсомольцев.

Завтра ты будешь бить по ключице мужика, который вторчал тебе деньги. А потом разобьёшь ебало пацану, который подрезал тебя на трассе. Потому что так надо, потому, что это правильно. Потому, что, если не разбить, завтра уже твои друзья тебя заживо сожрут.

А потом будешь забивать лёгкие планом а желудок водкой. Чтобы уснуть и забыться. Чтобы увидеть, как вожатая Рита завязывает тебе на шее пионерский галстук. И её молодая и такая твёрдая грудь трётся о твой подбородок.

И ты снова веришь в коммунизм. Веришь, что всё не зря.

В 99-м году мою матушку взяли в оборот Свидетели Иеговы.

Вот такая вот хуйня в лёгкую случалась с пожилыми одинокими женщинами. Сначала милые улыбчивые старушки становились им подругами, потом прилично одетые молодые люди, верившие в бога и не ведущие распутный образ жизни приглашали их на свои встречи. Короче, через несколько месяцев такой обработки мать начала мне затирать при встречах о Библии, о грядущем конце света, о грешниках.

Я был с таких раскладов просто в охуевозе. А, когда узнал от общих знакомых, что половину денег, которые я давал матери, она заслала этим свидетелям на строительство их дома молитвы, я конкретно озверел.

Поехал к матери, поговорил. Спросил, когда в следующий раз к ней в гости зайдут. Договорились, что я тоже в этот день приеду, очень уж мне хотелось услышать благую весть.

Приехал, сижу на кухне, пью чай с коньяком.

Звонок в дверь. Мать открывает, заводит чижика лет тридцати и деваху. Парень на вид, вроде, нормальный. Рубашечка, галстучек, жилеточка вязаная, ручки, как у пианиста. Деваха внешне красивая, статная. Только глаза дикие, пиздец. Не голубые даже, скорее, белые почти. Русая, стройная. В блузочке наглаженной.

У у обоих улыбки на лицах, такие честные - честные.

Смотрят на мою косую рожу, на рыжую цепку, на кулаки раскроенные. Улыбки с лиц уходят.

Садитесь, говорю, проповедуйте мне за всю хуйню.

Ну, они себя в руки взяли, начали залечь. Короче, я так понял, что главная их фишка, которая не как у всех, это то, что они писание трактуют буквально. Отвергают догмат о троице, о бессмертии души, верят, что пришествие царя царей ознаменуется буквальным обретением бессмертия. И жопу при таких делах надо рвать не за место в раю, а за право выкопаться из могилы и жить на земле вечно, когда придёт время.

Заебись, говорю, ребята. Чётко. А вот скажите мне, на что вы живёте? На какие деньги рубашечки, туфельки? Стелете-то вы гладко, видно, что по теме наблатыкались. По любому вы же ничем другим не занимаетесь больше, кроме как сирым и убогим по ушам ездить.

Говорят, мол, да. Мы профессиональные миссионеры. Катаемся по России, несём благую весть. Сами муж и жена.

Говорю, это понятно. Деньги-то откуда?

Прихожане, мол, дают. Жильё на новом месте "Сторожевая башня" оплачивает. А мы собираем деньги на дома молитвы. Потом в Бруклине принимают решение, кто будет настоятелем в новом доме, а мы едем дальше.

Отвечаю, что всё с ними ясно. Говорю, хуй с вами. Делайте, что привыкли. Только вот эта женщина на ваши собрания ходить больше не будет. И срать в уши вы ей больше не будете. Мне на хуй не надо, чтобы она в итоге продала квартиру и переселилась куда-нибудь в деревню к таким же лохушкам.

Тут чижик решил, видимо перед своей женой выебнуться. Гордый такой, говорит, что я не имею морального права решать за мою мать, как ей строить отношения с Богом. Пиздец, не в его положении было выбирать такой тон.

Въебал ему по уху, добавил пару раз по спине табуреткой. Баба его бросилась на меня с кулачками. Отвесил ей пару оплеух, ёбнул с колена в живот, чтобы посидела рыбку поделала. Сам беру мужика за ногу, тащу вниз по лестнице четыре этажа. А у него бошка только по ступенькам тук, тук, тук. 

Выволок из подъезда положил в лужу. Тут и жена его выбежала. В слезах, орёт, мы милицию вызовем, вас посадят. Я угараю с неё, спрашиваю, а где ваше всепрощение, ребята, хули сразу милицию? Давай ты мне лучше другую щёку подставишь, да я тебе насую за неё.

Короче, говорю, ещё раз увижу кого-то из их кодлы, приеду в их дом молитвы и сожгу его нахуй вместе со всеми свидетелями.

И всё, как рукой сняло. Ни одной больше бабушки с журнальчиками, ни одного мальчика с девочкой в блузочках. Матушка моя тосковала некоторое время без общения с ними, потом успокоилась, вроде.

Но я одно понял, без работы и без подруг, и без дела какого-никакого, мать у меня ещё в какую-нибудь такую парашу влезет. Не к иеговистам, так к Вессарионовцам, не к ним, так к кришнаитам.

Надо было восстанавливать отношения с роднёй.

Повёз её к своей тётке в Нижний Новгород. Мамкина старшая сестра.

Короче, когда мать оказалась с пузом и без мужа, родители от неё фактически отказались. Сказали, пиздуй куда хочешь, только позору с тобой в городе наживём. Из Красноярска она съебала в Хакасию, фактически, без копейки за душой. Благо, тогда ещё молодым специалистам при переезде во всякое захолустье давали жильё.

Короче, ни деда, ни бабки по линии матери я не знал практически. Только к деду на похороны ездил в 89-м. И то, бабка со мной отказалась общаться. Сказала, мало того, что ублюдок, так ещё и рыжий.

Ну да хуй с ними, они померли, и ебал я в рот их претензии.

Но вот мамкина старшая сестра от неё не отказалась. И ездила к нам в гости в Хакасию, и помогала ей первое время, и со мной нянчилась, пока мать с работы не вылезала.

Хорошая у меня была тётка.

Как дед с бабкой померли, тётка продала всё к хуям и уехала в Нижний, открыла там частную врачебную практику. Я решил мать к ней пристроить. Обе одинокие, обе медики. Тётка моя ещё и бездетная к тому же. Рано овдовела, да так в работу с головой и ушла.

В общем, идея им пришлась за радость. Продали мы квартиру матери в девятиэтажке, я докинул децл, купили квартиру в Нижнем, в том же доме, где тётка жила. Заебись всё срослось, короче.

Мать при деле, есть, с кем пообщаться. Да и от моих денег стала зависеть меньше. Я к ней потом мотался раз в три-четыре месяца.

Ну и на волне такого вот воссоединения, рассказала мне матушка про моего батю. Который водилой на скорой работала.

Звали его Александром, жил он по-прежнему в Красноярске. Последний раз, как мать за него пробивала, работал так же водилой, только теперь в городской администрации.

Я долго собирался, долго ломался, но взяло своё любопытство. В сентябре поехал в Красноярск. Погнал в администрацию. Поговорил с охраной, узнал, как к водителям пройти на гаражи. Спустился, выцепил какого-то мужичка. Спросил, Александр тут работает ещё? Говорит да, но он в отгуле будет пару дней. Спрашиваю, у кого можно адрес его пробить? Мужичёк сразу на палево, пошёл в отказ. Говорю, хуй с тобой. У вас тут есть диспетчер, или бригадир? Да, говорит. Вон тот мужик молодой. 

Пошёл к молодому мужику. Те же вопросы. Тот без выебонов, сразу спрашивает, тебе он зачем? Говорю, денег банку торчит. Ищу его для судебных приставов. Дашь адрес, - организую тебе вознаграждение.

Договорились за сумму, получил адрес дома. Батя мой жил на Пашенном в девятиэтажке. Почти на самом берегу, рядом с судоверфью.

Погнал туда. На улице вечер уже, но тепло, погода хорошее, солнце садится.

Поднялся на нужный этаж, постучался. Открывает пацан лет двенадцати. Спрашиваю, Александр такой-то здесь проживает?

Пацан зовёт батю. Выходит мужик пожилой. Тоже квадратный, только ростом меньше и с пузом уже. Волосы рыжие с сединой. Добрый вечер, говорю. Следователь Иванов, по поводу ваших соседей сверху. Уделите мне минут десять? Пообщаемся во дворе, не для детских ушей вопросы будут.

Мужик кивнул, обулся, спустились во двор.

Тот закуривает, с ходу в лоб спрашивает, типа, ты сын Вероники? Говорю, да.

Батя охуевает пару минут. Говорит, заебись вымахал. У тебя нормально всё, деньги нужны, или помочь чем? Я отвечаю, блядь, да у меня заебись всё в жизни, ты чего. Бизнесы мучу, гараж вот купил, парикмахерскую. Зарабатываю нормально.

А чё конспирируешься, спрашивает. Да, говорю, хуй знает, какие у тебя сейчас в семье расклады. Не хотел их нагружать лишний раз. Тупо хотел на тебя посмотреть.

Батя мой засуетился, говорит, давай я тебе хоть поляну организую. Двадцать семь лет тебя не видел, хули. Метнулся домой, предупредил родных, что уматывает по делам. Переоделся. Погнали с ним до магазина, купили коньяка, мяса копчёного. Пошли на берег Енисея. Там в то время ещё пляж был каменистый, дикий. Там все местные отвисали, пока застраивать не начали.

Посидели, выпили, рассказал бате за дела свои, рассказал, как мать устроил в Нижний.

Тот тоже мне пояснил за всю хуйню. Рассказал, что после армейки пошёл водителем на скорую. Там с мамкой моей познакомился. Она практиканткой была от мед. института. Понравились друг другу, загулял с ней. А потом она взяла и пропала из города. Тот пошёл к её родителям спросить, что за хуйня. Те его нахуй послали с порога. Дед мой покойный берданку выволок, сказал, ещё не хватало, чтобы его дочь с поляком водилась. Уехала она, говорит. С концами уехала, не ищи её.

Батя мой погрузился, да и забил хуй. Уже потом узнал, что Верочка его из города с брюшком уехала.

Но ему хули было? Молодой. Дальше себе работал. Лет пятнадцать назад нашёл себе женщину, женился. У него от неё уже дочка и младший сын. Сам крутится, работает уже на хорошую зарплату, халтурит в свободное время. Жена бухгалтершей работает в администрации. Тоже здраво всё.

Напились, батя попытался сопли развозить за свою вину. Успокоил мужика, сказал, чтобы не ебал себе мозги под старость лет. Ничего он мне не должен, мол. На том и сошлись.

Ночью распрощались, договорились, что буду заезжать к нему иногда в гости. Сам пригласил его с семьёй в Хакасию, типа, на озёра съездим.

Заебись с батей пообщался. Остался доволен.

Наступил 2000-й, и по телевизору все начали орать о приходе нового тысячелетия. Это меня конкретно коротило. Новый наступает в 2001-м же, хули из-за круглой даты такой хайп разводить?

Но кто я такой, что бы спорить с Киркоровым?

Короче, проблема 2000 не случилась. Падение метеорита не случилось. Ядерная война не началась. Просто у нас отжали Саянский рынок, такой вот вышел конец света.

В январе у рынка сменилась администрация. Люди, через которых торгаши нам раньше засылали, просто пропали в неизвестном направлении. Новые ребята показали ксивы помощников одного депутата и сослались на Майора.

Мы с Мурзой поехали на Палалар. Уже без подарков и в очень плохом настроении. Майор при встрече просто сказал, что теперь в республике новые расклады.

Короче, ментам он за нас засылать больше не будет, наши проститутки отходят под абаканских мусоров, рынок ложится под нового мера, магазины перекупаются у владельцев нужными людьми, и нам эти люди больше не платят. Сам Майор с лета уезжает поближе к Чечне. Там намечалась новая заварушка из-за какого-то аэропорта.

Предложил он нам организовать ЧОП в Абакане и начать зарабатывать по-белому. Дал намёк, в каких кварталах города можно будет работать. Дал немного отступных за кобылок и магазины, чтобы мы себя совсем уж ничтожествами не чувствовали. И послал нас подальше. Сказал, что дружба кончилась.

Мы себя чувствовали наёбаными. Ну это в то время было нормально. Многих вот так наебали. Кто-то без бизнеса вообще остался. Кого-то убеждали продавать акции за бесценок. Убеждали угрозами сроков и ударами по почкам. Мы ещё отделались легко.

Девочки наши, которые всё ещё работали пиздой, переселились в новый шалман в Абакане. Целый подъезд девятиэтажки менты оборудовали под бордель, и новые лица им были очень нужны.

Чтобы не развозить сопли по полу, мы сконцентрировались на делах. Салон красоты уже и без Лерки работал, как часы. С автосервиса шёл неплохой выхлоп. Склад мы сдали в аренду одной фирме, делавшей евроремонты в хрущовках и брежневках. В деньгах, короче, потеряли немного.

Замутить ЧОП оказалось делом очень геморройным. Лицензии мы, фактически, купили по охуевшей цене. Зато сэкономили на системе оповещения. Её нам монтяжил один мой знакомый паренёк из Горного.

Офис открыли на окраине Абакана в районе Полярной. Купили двушку на первом этаже и переоформили её под нежилое.

Один из юристов, который помогал нам организовывать автосервис, и тут оказался очень полезен. С документами у нашей новой фирмы всё было в ажуре.

С апреля взяли под охрану два магазина и четыре ларька, все неподалёку от офиса.

Тут и Бек вернулся из своей ссылки. Сказал, что выбраться зимой из Северо-Енисейска было проблемой.

Устроили двухдневную попойку на хате у Мурзы.

Бек особо не изменился. Только внешне немного жирком оброс, да рожа стала порумянее. Рассказывал нам, как его лечили силой молитвы и труда. Вывод сделал такой, что труд реально помог переламываться. А молитва - мозгоебля и пустая трата времени.

После попойки мы отдали Беку его долю, которая накопилась за почти полтора года. Посвятили в новые расклады, предложили вкинуться в тему с ЧОП. Тот без базара согласился.

Летом наняли в фирму пару ребят, которые после первой чеченской маялись без работы. Нарисовали им лицензии охранников с правом кассации. Купили им стволы, поставили возить выручку из магазинов в банк. Сами тем временем расширили немного клиентскую сеть.

Короче, деньги делались. Только теперь ради них приходилось работать по уму. И платить налоги. И ебаться с документами. И вести бухгалтерию.

Для последнего мы наняли одну пожилую тётку, Марию Петровну, приходящим бухгалтером. В принципе, это нас не хило так разгрузило. 

И да, у нас сильно изменился досуг. Если раньше мы синячили, ебали блядей и дули дурь, то сейчас времени оставалось очень мало свободного на это.

Я ещё в тренажёрку начал снова ходить.

2001-й год мы встречали на работе. Это была не новогодняя ночь, а кромешный пиздец. Точки, которые под нами работали, на ночь, естественно, не закрывались. А торговать бухлом в уже перепитом городе, где каждый десятый или хакас, или тувинец, - это риск похлеще дикого запада.

Короче, как стукануло на часах десять, и началось.

Телефоны до красна раскалены, вызов за вызовом. То грабёж, то дебош, то пьяная драка у магазина, то продавщицу пырнут ножом, то расхуярят кирпичом витрину.

После полуночи мы уже подтянули двух пацанов, которым кассацию рисовали. Пацаны без психа согласились, подъехали. Сами уже децл приняли, но работали хорошо. Естественно, хули, мы им тройную таксу за смену выкатили.

И вот так мы мотались до полудня следующего дня. От точки к точке.

Какого только пиздеца я в ту ночь не насмотрелся.

Я уже говорил раньше, что тувинцы пить совершенно не умеют. У хакасов такая же проблема. Этиловый спирт делает их ещё тупее и ещё агрессивнее.

За новогоднюю ночь у нас было четыре попытки вынести из магазина кассу, дважды алкаши не хотели платить за бухло, выпивая на месте залпом целую бутылку водки, а потом заблёлвывая продавщицу и прилавок. Одну тётку подрезали, к счастью, не на глушняк. Одной пьяный хакас раскроил лицо куском стекла. Тувинцы в продуктовом устроили поножовщину с хакасами, положили троих на месте. Одно радует, товар не успели попортить.

Но самый ад был с бичом, который ходил от киоска к киоску и засовывал в окна свой хуй. Его мы отловили только под утро и вломили ему пизды.

Первого января стало кристально ясно, что штат пора расширять. А не то мы пизданёмся такими темпами.

Озвучили мы проблему Марии Петровне.

Та посчитала, что, если мы возьмём ещё шесть точек, можно будет без больших потерь нанять ещё четверых пацанов, купить им форму, дубинки, аттестацию, лицензию на ствол и по ксюхе на рыло.

Самое то. У нас тогда нарисовывалось три смены по два человека, плюс один из нас троих по очереди сутки через трое на диспетчерской и разборах.

Начали искать кадры.

С бывшими вояками нам работать понравилось, но они брали дороговато, да и найти их было проблемой. Банки расхватывали в охрану таких ребят только в путь.

Решили поискать по спортзалам. В Сибиряке нашли на секции бокса двоих ребят по двадцать два года. Призёры, медалисты, разрядники. Один тренером у юниоров работал, другой сторожем на стройке. Договорились с ними без проблем и на хорошие деньги.

Ещё одного привёл Мурза. Сказал, что учились вместе в Текстильном.

Четвёртый пришёл сам по объявлению. Двадцать лет, только после армейки. Со своими колёсами, с правами. Заебись всё складывалось.

Так мы потихоньку и работали. Делали деньги на ЧОПе, имели копеечку с салона красоты, неплохо грелись с автосервиса. Склад только простаивал. Фирму этих евроремонтников вытеснили с рынка конкуренты из БФК.

а главное, мы при деле были. Перестали так сильно убиваться и хуйнёй страдать, как раньше

Я даже в том году чуть не женился. Только не срослось. И хорошо, что не срослось.

В квартиру напротив моей в апреле въехала женщина с дочкой. Звали её Ольга. Работала учительницей литературы в одной из школ города. Самой тридцать пять, дочке одиннадцать. Уже десять лет, как в разводе.

Сама зашла ко мне в гости, представилась, пригласила на новоселье.

Что я ценю в женщинах больше всего, так это губы и умение улыбаться. И Ольга умела. При своём возрасте она была до охуения фигуристой. Вот есть такие тёлочки, которые в двадцать выглядят болезненными и жидкими. А есть такие, которые и в тридцать, и в сорок так пышут здоровьем, что их хочется ебать и ебать. Настолько в них много какой-то жизненной силы. Живое лицо, серые глаза, тонкие, прямые черты лица, как у шведки или немки. И охуительная осанка. В наших ебенях тоска и серость многих скручивала и жала к земле. Женщины, которые умели себя держать, тем более, после тридцати, были большой редкостью.

Я уже не говорю про ноги и жопу. Они были просто охуенные.

За приглашение, говорю, спасибо. Но заходи лучше ты ко мне вечерком. С меня вино и бишбармак. Расскажешь о себе, поближе познакомимся.

Та намёк поняла, заулыбалась.

Драл я её до самого утра. И было это заебато.

Вот так мы и подружились. Она начала чаще заглядывать ко мне на огонёк, в моей квартире начало становиться чище от недели к неделе. В холодильнике помимо бухла начала откуда-то нарисовываться еда.

Я сам старался не отставать. Купил ей из мебели несколько вещей, с дочкой иногда возился, с математикой - геометрией помогал немного. Не сказать, что контакт прямо наладился. Светка меня побаивалась, видимо, немного. Но и не шарахалась особо, и истерик не закатывала.

Летом катал их в Петербург на пару недель. Гуляли по музеям, по набережным. Обе в восторге остались, да я и сам с удовольствием отдохнул.

Общаться с Ольгой было охуенно. Начитанная, умная. голос глубокий, мягкий.

Единственное, что реально смущало меня в этой женщине, так это то, насколько она иногда была строга с дочерью. Не знаю, как правильно слова подобрать. Светка, сколько раз я её не видел, или читала, или делала уроки, или возилась по дому. Ни во дворе её не встречал с другими детьми, ни дома у Ольги не видел, чтобы дочка её перед телевизором сидела, или в приставку, например, играла. 

Пару раз был свидетелем того, как моя новая подруга воспитывала дочь. Без крика, без ругани. Но очень холодно она её отчитывала. Один раз при мне ударила Светку по губам. А так всё, ни жести, ни истерик.

Да и, когда мы с Олей оказывались наедине, я забывал обо всех своих напрягах по поводу неё. Да вообще обо всём забывал.

Со мной она такие вещи вытворяла, которые даже на ум ни одной из знакомых мне проституток не приходили. Ольга была ласковой, покладистой, и при этом до жути похотливой и чувственной. Как мы только не извращались, что и как я только с ней не делал. У меня, у неё, на природе, просто на улице, в машине, в подъезде, в театре даже один раз.

Но вот была одна вещь, которую мы так и не попробовали.

Она однажды сама предложила привести ещё одну девушку. Я был обеими руками за, хули.

Вызвонил Тому, одну из девочек, которые работали в Абакане в салоне красоты. Предложил по старой памяти пересечься и как следует трахнуть мою новую подругу. Та с удовольствием согласилась.

Томе было двадцать четыре. Длинные чёрные волосы, худая, высокая. Грудь маленькая, зато бёдра красивые и мордашка симпатичная. Уже год, как замужем.

Приехала ко мне, познакомил их с Ольгой. Выпили втроём, вроде, девочки понравились друг другу. Дама моя говорит, мол, я с другой женщиной вместе ещё не пробовала ни разу. Стесняюсь, все дела. Тома в ответ, типа, не нервничай, сейчас всё будет.

Приласкала она Ольгу знатно, пальцами, язычком, как положено. Дама моя аж раскраснелась вся. Потом они вдвоём за меня взялись. Хуй мне наполировали так, что я улетел прямо. Ольга говорит, типа, я хочу чтобы ты сейчас выебал Тому. Хочу смотреть.

Ну, я свою давнюю знакомую положил на кровать и начал драть, как заведённый. Минут через пять уже Томку затрясло, я сам ей в варежку спустил. Откинулся, лежу, балдею. Смотрю на Ольгу, а она отвернулась и плачет. Спрашиваю, что такое?

Та только головой замотала и выбежала на кухню.

Пошёл за ней следом. Гляжу, она стоит у окна, ревёт прямо. Да чё за хуйня, говорю. Колись.

Я, говорит, боюсь, что ты меня теперь бросишь. И снова в слёзы.

Я в ахуе. Ничего не понимаю. Дал ей коньяка, та отлакалась, успокоилась децл. Начала объяснять.

В общем, когда Ольга родила дочь, она адово разжирела. По пизде пошёл гормональный фон. И муж её через год завёл любовницу. Оля приходит домой, а мужик её какую-то малолетку ебёт прямо на полу в зале. Та в истерику, а муж ей говорит, ты, мол, хули хотела? Ты, мало того, что в постели хуже бревна, так ещё и жирная теперь. Иди ты на хуй, короче.

И ушёл. Уехал в другой город, подал заочно на развод.

И с тех самых пор у Ольги куча комплексов. Начала худеть, в форму себя приводить. Следила за собой. Пару лет назад к психологу пошла. Та ей посоветовала, чтобы раскрепоститься в постели, смелее идти на эксперименты.

Короче, со мной Ольга такие вещи как раз и творила потому, что только - только начала себе волю давать. Решила пойти на опыт втроём, чтобы уже раз и навсегда закрыть для себя тему измены бывшего мужа. А увидела, как я Тому драл, и поняла, что не может. Что такая же закомплексованная осталась. Смотрю, говорит, как она под тобой извивается, и просо снова себя жирной, никому не нужной коровой чувствую. И понимаю, что ты от меня уйдёшь.

Отвечаю ей, ну ёбаный стыд, Оля. Было бы из-за чего. Ты и так в постели огонь. И красавица, какую искать и искать. Не можешь видеть, как я ебу кого-то другого? Не увидишь больше, и закроем эту тему.

На том и порешили.

Томка поняла всё, тоже немного с Ольгой поговорила наедине и поехала домой к мужу.

Женщина моя немного успокоилась, рядом с ней находиться стало ещё приятнее.

Новый год мы встретили вместе с Ольгой и Светкой.

Предложение я ей хотел ещё в декабре сделать, да навалилось до хуя работы. Хотел сперва сделать дома ремонт и перевезти девочек к себе. Моя квартира была больше и с видом на парк.

Ольгу пока и так всё устраивало, тем более.

Короче, в феврале переклеил в зале обои на понтовые красные, под викторианский особняк. Оставил сохнуть, пошёл к Ольге.

Как обычно, трахал её до полуночи, уснул, как убитый. Мы так часто делали. Утром она могла уйти на работу, а я просыпался часов в десять и тоже по своим делам. Светка тогда в первую смену училась, так что, никаких проблем.

Утро, зимнее солнце в глаза, дремлю, довольный как кот. Стояк спросонья адовый. И тут понимаю, что проснулся-то я от чавканья. Открываю тихонько один глаз и вижу, как Светка старательно наяривает мне хуй. Зажмурилась, сама аж бордовая, трясёт всю, то ли от страха, то ли от стыда.

Я в полном охуевозе. Чё делать? Говорю, лапа моя, притормози, пожалуйста.

Та аж сжалась вся. Зажмурилась ещё сильнее, будто её сейчас бить будут. Аккуратно достаю хуй у неё изо рта, сажусь, говорю, ты не бойся, я понимаю всё. Только давай больше не будем так делать.

Светка в ответ, типа, извините, пожалуйста. Я ещё не умею правильно. Блядь, тут уже я красный стал, как рак. Отвечаю, ты не поняла, Света, не в этом дело. Как тебе объяснить-то. Это надо с мужем делать, или с любимым человеком. И потом как-нибудь. Когда вырастешь. Рано ты начинаешь. К тому же, я с твоей мамой встречаюсь. Некрасиво же получится.

Светка в ответ, такая, только маме не говорите, пожалуйста. Заплакала и убежала в ванную.

Я оделся, сижу, думаю, как быть дальше. Светке по ходу конкретно рвануло башню.

Решил, раз Ольга педагог, вместе мы с ней что-нибудь придумаем и разрулим ситуацию правильно.

Дождался, когда она придёт с работы. Завёл к себе домой. Рассказываю о ситуации, как есть. Говорю, чего будем делать? У девчонки, видимо, возраст такой. Надо как-то деликатно до неё донести культуру полового поведения, чтобы и контролировала себя, и на психику не было давилова.

Как же я, блядь, ошибся.

Ольга молча вышла из моей квартиры, позвонила в свою дверь, и, как только Светка открыла, мать с порога начала её ебашить наотмашь по лицу. У той кровь из носа. Схватила дочь за волосы, поволокла в зал. Кинула на пол, взяла провод от утюга и начала бить уже по заднице. И даже не орала при этом. Шипела. Типа, из-за тебя, сука мелкая, я первого мужика потеряла, теперь ты и второго хочешь у меня отнять? Вырастила потаскуху на свою голову.

Я, блядь, метнулся за ней, отобрал провод. Оттащил Ольгу на кухню. Та в истерике уже бьётся. Я говорю, ты чего делаешь, ёб твою за ногу?! Ты же нос ей на бок свернула! Она же ребёнок ещё.

Та в ответ, типа, как хуй в свой поганый рот засовывать, так она, блядина такая, уже взрослая! А ты чего защищаешь её? Небось тоже оттрахть хочешь, как Томочку свою? Она же моложе, красивее.

А у самой уже пена на губах.

Тащу Ольгу к раковине, засовываю её голову под струю. Та бьётся, орёт. Говорю, пока не успокоишься, не отпущу.

Затихла, вроде. Повёл её к себе, достал водку. Дал ей выпить стакан.

Ещё немного поплакала и, вроде, пришла в себя.

Говорю, ты понимаешь, блядь, что ты натворила? У девчонки и так голову от гормонов в клочья рвёт, так теперь ты ещё и психику ей искалечила.

Ольга отвечает, типа, да, я дур ёбная. И в слёзы опять.

Так ещё полчаса проплакала.

Короче, уже ночью договорились, что она пойдёт домой и Светку больше трогать не будет. Я завтра ухожу на дежурство, потом по работе в Минусинск скатаюсь. А в субботу соберёмся втроём и спокойно всё перетрём.

В субботу возвращаюсь под утро домой. Стучусь к Ольге. Та мне открывает, довольная, счастливая. Цветёт просто. Спрашиваю, а где дочь? Отвечает, а я, мол, её позавчера в Зеленогорск отвезла. В церковный интернат. Там из неё эту дурь и похоть выхолостят. А закончит, поступит на бесплатное в Новосиб. Эта школа при церкви, типа, хорошая. У её выпускников льготы.

Я сморю на Ольгу и думаю, ебучий стыд, сколько у бабы говна в голове. И какой он матерью моим детям станет при таком раскладе?

Короче, говорю, ничего у нас не выйдет, Оля. Ты женщина хорошая, шикарная просто. И мужика себе найдёшь отличного. И родишь ему ещё. Только это буду не я. Я не вывезу дальше тащить твои заёбы.

И ушёл.

Вместо эпилога. На этом автор надолго пропал из треда, однако после ажиотажа и множества вопросов, вернулся чтобы рассказать, как закончилась его история:

Я не вижу для себя смысла продолжать тему в подробностях. Так, слабины дал на почве запоя. Но я обещал закончить историю, так что, сделаем это быстро:

В 2005-м Воротника убили армяне из Красноярска. Он угнал дорогую машину одного из людей диаспоры. Парня нашли и забили до смерти. Ответу мы давать не стали. Уговор с братьями был конкретный. Через автосервис никакой темнухи.

Ирку в 2006-м изнасиловали трое старшеклассников. Мы нашли их. Накачали винтом, поставили под дуло. Заставили ебстись между собой. Потом отпиздили и выкинули на шоссе. Иринка с родителями уехала к родственникам в Москву. Салон красоты мы продали.

В 2007-м мы наебнули на шоссе партию китайского героина. Мурза и Тура поехали продавать их в Канск. Мурзу чрез два дня нашли у Дивногорска. Полбашки было снесено к хуям. Труп забрали его родители и увезли хоронить в Москву. Кобу я забрал к себе.

Как отреагировал? Да охуел я. Разозлился. Решил, что Мурзу завалил Тура. Тот по жизни был кидалой. Бек идею поддержал. Через месяц под Канском нашли подгнившего Туру с пробитым черепом. Убили его, по ходу, через день после Мурзы. Когда и Туру нашли, я решил, что это друзья бывших хозяев ширева. Решили с беком сворачиваться и валить из республики. Он должен был ко мне заехать с рыжьём и частью нашего бабла. Не заехал. Я решил, что и до него добрались. Погнал к нему домой. Думал, жмура найду. Выломал дверь к хуям, нашёл его обколотого и счастливого. И пакет героина из той партии нашёл. Спросил, ты ребят завалил? А он кивает и улыбается. Мало что обоих ребят замочил Бек, он и героин загнал красноярским цыганам с Покровки. Взял молоток из подсобки замесил ему голову в фарш. Собрал наши бабки, рыжьё из гаража Бека. Погнал в Красноярск. Кобу пристрелил по дороге.

Склад и гараж переписал на отца. Сам сел на поезд до Нижнего.

Забрал мать, умотал в Европу. Там купил три квартиры маленьких. Сдавал две, жил с матерью.

Этой весной ездил снова в Россию. Продал квартиру в Нижнем, в Черногорске, забрал с бати часть денег с продажи бизнесов.

Месяц назад купил матери небольшой дом в пригороде.

Сейчас тихонько живу на прибыли с ренты и схожу с ума. Последние несколько месяцев пил не просыхая. Вспоминал всю хуйню. Это было не для вас, это для меня. 

Мозги едут на почве посттравматического стресса. Раньше дул, ебался, пил и не замечал. Стуканул сороковник, и запары старые дали за себя знать. Вспомнил и страх, когда тебя убьют вот-вот. И жадность на грани выживания. И боязнь спалиться. Свои-то секреты хранить тяжкий труд, а чужие и подавно.

Как ёбаный Рембо месяц пил и орал по ночам. Сейчас уже ничего. Протрезвел, пробзделся по городу. Выговорился. Со стороны всё уже не таким серьёзным кажется.

Прошло, отпустил. С понедельника даю частные уроки бокса. При деле, при деньгах. Детей пора заводить и стареть без заёбов.

Я никого не опасаюсь. Я фантазёр. Персонажи вымышлены, совпадения случайны.