Время управляет нашей жизнью с момента, когда мы просыпаемся, и до конца дня — нам не избежать необходимости пристально следить за часами.

С другой стороны, время — это то, что поддерживает ежедневную жизнедеятельность общества. Как еще смогли бы миллионы людей приезжать на работу вовремя, как могли бы мы глобально координировать рейсы, поезда и все виды транспорта? Финансовые транзакции зависят от доли секунды, а навигационные системы, которые сейчас используются ежедневно, — от суперточных часов в спутниках, окружающих нашу планету.

Однако если посмотреть на каждого человека в отдельности, нам катастрофически не хватает времени. Кажется, что часов в сутках слишком мало, чтобы сделать все, что мы хотим, поэтому мы носимся, как крысы в лабиринте. Недостаток времени вынуждает нас ходить и ездить быстрее, ухудшает производительность, усиливает хронический стресс и ведет к неправильному питанию, которое портит здоровье.

Эта бесконечная занятость означает, что мы в основном живем на автопилоте, без особого понимания момента. Неудивительно, что идея жить настоящим и быть неподвластными времени стала настолько популярной.

Когда норвежский остров Соммарой объявил, что отменяет время и станет первой в мире зоной, свободной от часов, эта история попала в заголовки новостей по всему миру. Это звучало божественно — забыть о времени и делать то, что вы хотите и когда захотите. Хотите поплавать в 4 утра?Н проблем. К сожалению, идея оказалась скорее хитрым маркетинговым ходом норвежского туристического агентства, чем реальностью.

Но она поднимает закономерный вопрос — можно ли отказаться от времени?

С точки зрения сознания человек не может потерять внутреннее ощущение времени, поскольку оно тесно связано с чувством себя, объясняет психолог из Института пограничных областей психологии и психического здоровья во Фрайбурге Марк Виттманн.

«Наше чувство тела также служит основой для чувства течения времени, — говорит Виттманн. — Время и наше «я» модулируются вместе».

Вспомните, как быстро проходит время, когда вы танцуете или хорошо проводите время. Находясь в потоке, вы теряете счет времени и себя. И наоборот, представьте, как медленно тянется время на скучном совещании и как вы осознаете себя.

Даже если нас поместить в пещеру, где нет никаких внешних признаков времени, где мы не знаем, день снаружи или ночь, человеческое тело следует примерно 24-часовому циклу, известному как циркадный ритм, который отслеживается многими внутренними молекулярными часами. Андре Кларсфельд, хронобиолог из ESPCI Paris-Université PSL, который изучает биологические ритмы времени в организмах, говорит, что многие, если не большинство клеток нашего тела обладают своими более или менее автономными часами. Однако если эти часы не синхронизируются, могут возникнуть проблемы.

«Вопрос в том, как синхронизируется весь набор часов внутри органа и между органами и какие патологии возникают, когда этого не происходит, — спрашивает Кларсфельд. — Мы находимся пока на очень ранней стадии понимания вовлеченных в это сигналов».

Холли Андерсен, которая изучает философию науки и метафизики в Университете Саймона Фрейзера в Бернаби, считает, что невозможно получить сознательный опыт без времени и ощущения его течения. Подумайте о том, как ваша личность формируется с течением времени, сохраняясь в воспоминаниях.

«Эти воспоминания представляют вас во времени, — говорит Андерсен. — Теряя ощущение времени, вы становитесь другим человеком».

Если бы все существующее было лишь настоящим, мы не смогли бы ни к чему подготовиться или предвидеть события будущего.

«Я не могу представить, как можно ставить цели, не воспринимая себя как временное существо», — говорит психолог из Университета Карлтон в Оттаве Джоанна Питц.

Время также играет жизненно важную роль во всех наших ментальных и социальных конструкциях, от понимания причинно-следственных связей до разговорной речи, социальных сигналов и многого другого. Подумайте о случайном взгляде, который, если продолжить, становится пристальным взглядом.

«Время — это неотъемлемая часть функционирования наших биологических и социальных систем, а также познания, — говорит Валттери Арстила, изучающая философию и психологию времени в университете Турку. — Без него вы не можете — да и не хотели бы — жить».

Но хотя мы не можем отказаться от концепции течения времени на таком фундаментальном уровне, мы можем перестать быть одержимыми им. В конце концов, говоря о том, что нами управляет время, мы в действительности имеем в виду «время на часах» — полностью человеческое изобретение.

Тирания времени

Предполагается, что измерять время начали шумеры, которые разделили день на 12 единиц и использовали водяные часы, чтобы вести подсчет. Позже египтяне использовали обелиски, чтобы также разделить день на 12 равных частей. Поскольку они использовали восход и закат солнца, длина единиц варьировалась в зависимости от сезона, помогая им приспособить свой образ жизни к меняющимся потребностям сельскохозяйственного календаря. Потребность в большей точности привела к появлению все более совершенных приборов, в том числе солнечных, свечных и механических маятниковых часов. К XVII веку часы могли определять течение времени с точностью в 10 минут.

Лишь в 1800-х годах, когда в США разрослась сеть железных дорог, люди начали задумываться о регулировании времени в соответствии с международными стандартами. В начале XIX века в каждом городе США был свой часовой пояс — 300 ошеломляющих солнечных часов. Привести поезда к надежному расписанию с помощью этой системы было практически невозможно, поэтому в 1883 году в США были введены часовые пояса. В следующем году было принято Гринвичское меридианное время (GMT), положившее основу для международной системы часовых поясов, которая служит эталоном времени для всего мира.

Точность выросла в 1920-х годах с появлением кварцевых, а затем и поразительно чувствительных атомных часов. Сегодня в лабораториях по всему миру точность Международного атомного времени (TAI) обеспечивают 400 атомных часов. Кроме того, разрабатываются оптические атомные часы, которые не собьются ни на секунду за 15 млрд лет. Наши финансовые рынки, глобальные системы позиционирования и коммуникационные сети полагаются на сверхточные часы.

Но именно во время промышленной революции людьми стали управлять часы, которые мы создали. Время на часах стало способом организовать большие группы людей, управляя не «индивидуальным», а «коллективным временем».

«Если взять историю и часы в монастырях, церквях и на железных дорогах, они в основном координировали технологии, — говорит Джуди Вайсман, социолог из Лондонской школы экономики и политических наук и автор книги «Времени в обрез. Ускорение жизни при цифровом капитализме». — Большая трансформация, о которой все говорят, заключается в том, как труд становится зависим от часов».

До этого большинство людей фокусировалось на «времени, ориентированном на задачи», объясняет историк из Тель-Авивского университета Он Барак. Важное значение придавалось времени, которое требовалось для выполнения конкретной задачи, от вспашки поля до чтения Корана, а не абстрактному числовому понятию времени. Время в сельскохозяйственных экономиках также больше соответствовало естественным дневным ритмам и сезонам.

Но с началом промышленной революции работодателям потребовался способ синхронизировать рабочих, координировать поступление сырья и оптимизировать производство. Решением стали часы, и это коренным образом изменило наши отношения со временем.

«Рабочие, подвергшиеся тирании часов, вскоре включились в игру и потребовали фиксированного времени смен, сокращения рабочего дня и привязки денежной компенсации к рабочему времени, измеряемому часами (откуда пошло выражение «время — деньги»)», — говорит Барак. Он указывает на эту связь между временем и деньгами, выраженную в языке, который мы используем сегодня — например, мы «тратим время».

Но были и некоторые сферы трудовой жизни, куда работники не позволили часам вторгнуться. Так, железнодорожники в Каире в начале XX века яростно возражали против попыток установить хронометры в туалетах для персонала с целью ограничения времени, которое они проводят в уборной. Они уничтожили часы и отрезали железнодорожную линию до Верхнего Египта, осознавая, что некоторые вещи не должны измеряться механическими часами.

«Часы — это очень специфический способ смотреть на время, — говорит историк из Университета Бирмингема Дэвид Ганж. — Этой глобальной системе менее 100 лет. Это поразительно».

Подводные камни

Попытки заставить человеческое тело — которое настроено на циклы света и тепла, дня и ночи в зависимости от того, где мы живем, — придерживаться абстрактного представления о времени, которое игнорирует эти естественные ритмы, может привести к всевозможным проблемам. Сменные рабочие, например, могут страдать от целого ряда психических и физических проблем со здоровьем из-за нарушения естественного цикла сна.

«Многие расстройства, которые становятся все более распространенными, такие как ожирение и проблемы со сном, могут быть вызваны по крайней мере частично электрическим светом», — говорит Кларсфельд.

Есть также свидетельства того, что переход на летнее время — когда стрелки часов переводятся на час вперед относительно цикла дневного света, — нарушает работу внутренних часов, что приводит к ухудшению сна, показателей в тестах и обучении, уменьшению продолжительности жизни и когнитивным проблемам.

Кажется, часы не слишком хороши для человека.

«По сути, это единственная форма времени, которая не связана с тем, что происходит в окружающем мире, — говорит Ганж. — Она позволяет нам не прислушиваться к этому миру, ориентируясь исключительно на технологии, и связана с моделью капиталистической экономики роста, торжества труда, а не благополучия, которое устарело».

Ганж, отказавшийся от часов на год, жил в лодке и катался на байдарках в Северной Атлантике (хотя ему и приходилось время от времени использовать часы, когда нужно было назначить с кем-то встречу). Он обнаружил, что его тело быстро адаптировалось к естественным схемам, позволяя ему с невероятной легкостью отслеживать время дня. Гораздо сложнее, как оказалось позже, адаптироваться к жизни, которой правят часы.

«Когда привыкаешь, следить за временем дня становится невероятно легко, — говорит Ганж. — Наши тела очень хорошо вписываются в эти естественные шаблоны, даже если у нас появляются привычки, которые уводят от них».

«Прилив сменяется четыре раза в день. Быть частью этой большой системы дыхания, большой движущей силы погоды и изменений, происходящих вокруг, — это то, что изменяет разум и вдохновляет. И это гораздо легче, чем можно было подумать».

Но по возвращении к повседневной жизни это чувство, что ты — часть чего-то большего, «медленно ускользает».

Современные технологии, похоже, не помогают. Наручные часы, которые были неотъемлемым аксессуаром всего пару десятилетий назад, можно сказать исчезли. Вместо них — цифровое расписание в телефонах и компьютерах, которые пищат и трезвонят, привлекая внимание. Интернет кормит нас стимулами круглосуточно, а электронная почта означает, что нельзя просто закончить работу в конце дня. Часы приобретают все более навязчивую форму.

«Цифровые программы все больше будут выполнять координирующую функцию в офисах и дополнительные функции, такие как напоминание и установка приоритетов», — говорит социолог из ETH Zurich Хельга Новотны.

По мнению Барака, также важно то, как мы проводим время. «Час может быть очень длинным или очень коротким, в зависимости от того, проводите ли вы его в пробке или на вечеринке», — говорит он. Если отказаться от этого упрощенного монетизированного взгляда на время, которое есть у многих жителей развитых стран, «наша энергия и критический анализ будут сосредоточены на правильных целях».

Избавление от тирании

Как избавить свою жизнь от тирании часов? Позволить себе делать что-то без каких-либо временных ограничений — просыпаться, когда захочется, или гулять до тех пор, пока не надоест. Благодаря этому можно восстановить нормальные ритмы вашего тела.

«Не нужно медитировать по десять часов в день, — говорит Андерсен. — Но перестать контролировать свои действия, скажем, минут на двадцать, может быть очень полезным и сможет вернуть ваши отношения в настоящее».

В долгосрочной перспективе нам нужно задать трудные вопросы о том, как мы действительно хотим жить. Соответствие своим циркадным ритмам может значительно улучшить самочувствие. Коллективное соглашение о том, чтобы работа не мешала личному времени, — один из ключевых моментов. Общество, которое может поставить на первое место в списке приоритетов не работу, а благополучие и время на заботу о себе, отношениях и планете, увидит ценность времени совсем по-другому.

«Экономическая модель, в которой мы живем, совершенно неустойчива, и время, отмеряемое часами для всего существующего, было привязано к этой экономической модели, — говорит Ганж. — Такая социальная структура требовала видения времени, чтобы соответствовать ему, чтобы заставить его работать, и часы стали решением. Если мы глубоко переосмыслим способы взаимодействия с миром, то придем к другой социальной структуре и модели времени, которая ему подходит».

Так, конечно, было в прошлом. И даже сегодня есть места, которые не придерживаются жестких ограничений часового времени. Например, в Эфиопии значительная часть страны использует сигналы времени от восхода Солнца.

Но возможно ли это в любом месте? Например, ритм жизни в Исландии сильно отличается от ритма людей, живущих в Африке к югу от Сахары. Действительно ли нашему миру, уже сжатому благодаря авиаперелетам и онлайн-технологиям, нужно так много сложных систем учета времени?

Источник